65 лет великой Победы

КОНСТАНТИНОВА Светлана Владимировна,

бывший работник ОАО «Верхневолжскнефтепровод»

Мы жили в городе Серпухове Московской области. Мне было десять лет, когда началась Великая Отечественная война. Объявление о ее начале я услышала по радио. Но страшного смысла в словах диктора, по малолетству, не увидела. Выскочила на крыльцо.
– Бабушка, – кричу, – по радио передали, война началась! И прыгаю при этом. А бабушка вдруг упала. Это потом я поняла, что она в тот момент пережила – мать троих сыновей, сразу сердцем осознавшая, что все три ее сына вскоре уйдут на фронт.
Одно из самых страшных воспоминаний первых дней войны – прогон скота через наш город. Фронт приближался, и из западных колхозов на восток гнали скот, чтобы он не достался фашистам. Бесчисленные стада сопровождали изможденные, в лаптях, с котомками, ужасно усталые женщины. Скота было так много, что он не помещался в границы улицы. Коровы лезли на заборы, давили друг друга… Страшная картина до сих пор не стерлась из моей памяти.
Вскоре после начала войны над городом стали появляться вражеские бомбардировщики. Самолеты летели бомбить Москву. Их было очень много. Казалось, бомбардировщики занимают все небо. Самолеты надсадно гудели; гул стоял оглушающий. В Москву их не пропускали. И тогда они разворачивались и сбрасывали бомбы на наш город.
Хорошо помню первый воздушный бой, который мне довелось увидеть. Наш самолет сражался с фашистским истребителем. Истребитель сбил наш самолет. Летчик выпрыгнул с парашютом, но фашист расстрелял его пулеметной очередью.
В первые месяцы войны мы, школьники, работали в поле. Подмосковные совхозы обеспечивали Москву продовольствием, и мы участвовали в уборке урожая. А потом наступила поздняя осень, и фронт подошел совсем близко. К декабрю город стал прифронтовым. Бомбежки и обстрелы сделались практически непрерывными. Даже тревогу уже не объявляли. Спать все ложились одетыми: в шубах и валенках. Бомбоубежище было одно на всю улицу. Нас, детей, вывезли за город. Находиться в городе было уже слишком опасно.
Мама всерьез задумалась об эвакуации. Стали оформлять документы, чтобы уехать. Но не успели. И, должно быть, это была наша счастливая судьба, потому что баржу, на которой утром собрались отправлявшиеся в эвакуацию серпуховчане, прямым попаданием уничтожила бомба.
Все взрослое население и все старшеклассники работали на окопах. Рыла окопы и моя мама, и мой дядя Всеволод, тогда десятиклассник. Положение становилось все тяжелее. Немцев видели уже на окраине города. Но тут подоспели сибирские войска, и обстановка на фронте изменилась.
А однажды мы увидели, как по городу едут автомобили с какими-то странными этажерками вместо кузова. Оказывается, это были наши знаменитые «катюши». Ночью вдруг зазвучала такая канонада, раздался такой гул, такой грохот! Начавшееся наступление сразу отодвинуло линию фронта.
С отходом линии фронта от Москвы начался голод. Нас, детей, родители, как могли, подкармливали. Сами же старшие постоянно жили впроголодь.
Отец ушел на фронт в первый год войны. Еще раньше призвали на войну мою тетю. Ей было 19 лет, она только что закончила медицинский техникум. Всю войну прошла медсестрой.
Позже один за другим на фронт ушли мои дяди Владимир Аркадьевич, Евгений Аркадьевич и Всеволод Аркадьевич Пелецкие.
Всеволод (1924 года рождения) закончил школу в 1942 году. В их классе было 22 мальчика. Всех их призвали на фронт, в живых остался только один. В 24-й серпуховской школе, где они учились, есть музей боевой славы. Там хранятся фотографии всех мальчиков. Погиб незадолго до победы и Всеволод. Он похоронен под Берлином. Мне от дяди Всеволода осталась на память его записная книжка. В этой маленькой книжке он в последние предвоенные годы вел дневниковые записи. Скупые строчки, отразившие факты, теперь ставшие историей, остались в этой книжке навсегда.
Дядя Евгений жил в Нижнем и ушел на фронт оттуда. Он был артиллеристом. Во время Сталинградской битвы дядя получил сильную контузию, был тяжело ранен, попал в госпиталь. Оттуда его комиссовали, и он вернулся домой. Половина тела у дяди Евгения до самой его смерти была черная, потому что под кожей были сплошь мелкие осколки. Он надавит на руку – сплошь лезут мелкие, как щетина, металлические иголки.
Старший брат Владимир принимал участие в финской войне и ушел с войны на войну практически без перерыва. Во время Великой Отечественной он служил танкистом. Три раза горел в танке. Получил ранение позвоночника и был комиссован.
То, что мы пережили тогда, наложило на мое поколение отпечаток колоссальной жизненной выносливости. Мы получили крепкую жизненную закалку. Только цена ее оказалась слишком дорогой.